– Что б-будем д-делать? – спросил Заика, в чьем голосе звучали возбуждение, страх и любопытство.

Спичка и Плакса всё еще дрожали, да и Хромой находился под впечатлением от встречи с монстром. Поэтому на вопрос никто не ответил. Дети не знали, как вести себя в подобных обстоятельствах. В интернате этому не учили.

Они без цели бродили по улицам Парижа, потом свернули на набережную Сены, в задумчивости прошли по мосту Луи-Филиппа, пересекли остров Сен-Луи и двинулись в сторону своей штаб-квартиры. Да, им предстояло выработать план. Да, они должны были обсудить и обдумать случившееся. Но нет, всё произошедшее – просто ненормально! Нет, абсолютно невозможно! Нет, за гранью человеческого понимания!

– Прежде чем возвращаться, – произнес наконец Хромой, поправляя кепку, – мы должны расшифровать, что написано в том ежедневнике, который Заика захватил с собой. Может, это единственный способ хоть в чем-то разобраться. А я хочу понять, что происходит. Что это за чудище? Что это за часы? И кто тот человек, у которого я их украл?

– То… то существо… оно было… ужасно…

Спичка выглядела потрясенной. Она не знала, что обо всем этом и думать. Они столкнулись с чем-то, шедшим вразрез с их представлениями о мире. С чем-то, что не должно было существовать вовсе. Переварить такое получится нескоро.

– Предполагалось, видимо, что монстр убьет изобретателя, мсье Убри. Для этого его и послали. Тот бы, вернувшись, открыл ящик и…

Мальчик не стал продолжать. Все и так отлично поняли. Уровень адреналина в крови Заики постепенно снижался, и даже до него начинало доходить, с какой опасностью они столкнулись. Это были не шутки. Они могли погибнуть!

Дети молча прошли по мосту. Погруженные в свои мысли, машинально спустились по разбитым ступенькам, которые вели к реке. И даже не обратили внимания на то, что листы железа, заслонявшие вход, прилажены на скорую руку.

Заика вошел первым и почти сразу почуял неладное. Пахло не канализацией, как обычно, а чем-то другим. Тут его глаза привыкли к полумраку, и дурное предчувствие подтвердилось.

– Плакса! Не входи! – проорал он, даже ни разу не заикнувшись, и таким тоном, что девочка словно приросла к земле.

Спичка остановилась на пороге, заслоняя от малышки их берлогу. Девушка тоже почувствовала этот запах. Она его узнала. Так же воняло на заднем дворе в мясной лавке. Спичка еще не видела, что именно произошло. Но понимала – что-то очень плохое.

Девушка обернулась и, опустившись на колени, заглянула Плаксе в глаза, а потом обняла трясущиеся плечики.

– Ты вся дрожишь…

Внутри было темно. Круглое окошечко под потолком теперь наполовину закрывала упавшая потолочная балка. Виднелся перевернутый стол, обрывки соломенных подстилок, на которых они спали. Но этого не хватало, чтобы понять, что стряслось. Заика не мог разглядеть почти ничего.

– Спичка, мне нужны твои…

Не оборачиваясь, она протянула Хромому коробок. Мальчик, взяв его, вернулся внутрь. Чиркнула спичка, и крошечное пламя осветило ужас. Сопля, неестественно изогнувшись, лежал в углу. Весь в крови, в разодранной одежде. Глаза его были пусты, как у дурацкой пластмассовой куклы…

У Заики тряслись ноги, и он никак не мог унять дрожь. Побледневший до синевы Хромой озирался в поисках Обрубка. Он пытался сосредоточиться на этой задаче и отогнать от себя жуткую картинку, которая, казалось, навсегда впечаталась в сетчатку его расширенных от ужаса глаз. Где же главарь? Хромой стал судорожно переворачивать всё, что попадалось под руку. Обрубка здесь не было. Не было…

Вдруг раздался какой-то звук. Он исходил словно изнутри растерзанных соломенных подстилок, валявшихся у них под ногами. Мальчики переглянулись. Под соломой находились листы железа, закрывавшие трубы канализации. Молча, стараясь не шуметь, они отодвинули несколько пластов и приподняли последний. Он был там. Свернувшийся калачиком, с мокрыми глазами, текущим носом. Обрубок. Живой.

– Что… что случилось? – спросил Хромой, задыхаясь от слез.

Обрубок с трудом сглотнул.

– Я-я н-не смог. Я-я не знал, что д-делать.

Его горло свело рыдание, похожее на судорогу, и он не мог дышать.

– Я-я с-спрятался. Они его уб-бивали. А я-я…

– Кто? Кто сделал это?

Несколько секунд Обрубок молчал, пытаясь подобрать слово. Эти секунды показались им вечностью.

– М-монстры.

Выдавив из себя это, главарь потерянно затих. В углу лежал исковерканный труп Сопли и смотрел на них стеклянными глазами.

– Скорей! Скорей! – кричал он. – Бегите!

Обрубок вжался спиной в небольшую нишу в стене. Он ждал их в конце узкого переулка возле рынка Алигр[10]. У кого-то из торговцев Обрубок позаимствовал тележку и теперь приготовился пустить ее в ход. Они разделились на две группы. Спичка, Заика и Хромой должны были раздобыть еды, а Сопля с Плаксой – какую-нибудь одежду взамен их износившихся до дыр лохмотьев. Обрубок теперь ждал только последнего из банды – разумеется, Хромого, – чтобы опрокинуть тележку и перекрыть путь преследователям: разгневанным торговцам овощами и мстительным мясникам.

– Всё нормально, давай! – задыхаясь, крикнул главарю мальчик, припадавший на одну ногу.

Обрубок поднатужился и начал переворачивать повозку. Она оказалась тяжелее, чем он предполагал, но опасность придала ему силы, не оставив выбора. Он должен был справиться. И он справился. Убедившись, что проход надежно заблокирован, Обрубок со всех ног бросился догонять товарищей.

Они бежали, не оборачиваясь, лавировали между прилавками, выбирали самые извилистые и грязные улочки, чтобы усложнить задачу тем, кто, возможно, еще надеялся их догнать. Вынырнув из лабиринта переулков на набережную Сены, они устремились к мосту, собираясь затеряться где-нибудь на другом берегу, но вдруг…

– Сюда! Быстро! За мной! – гаркнул главарь.

Он так и бежал самым последним, следя, чтобы никто не отстал, столкнувшись с каким-нибудь непредвиденным препятствием. Теперь он остановился и показывал пальцем куда-то под мост. Остальные послушно вернулись и вслед за Обрубком спустились к реке по мокрым и скользким ступеням. Там, среди груд металлолома, старых ящиков и отбросов, дети обнаружили небольшую лачужку, совершенно не заметную сверху.

– Здесь… – выдохнул Обрубок.

– Что «здесь»? – отрывисто бросил Сопля, пытавшийся отдышаться несмотря на заложенный нос.

– Будем жить.

– Жить? Тут?

Прижимая к себе украденную еду и одежду, они растерянно озирались вокруг.